– Всё-таки есть документ или нет? – спросил сыщик, не убирая револьвер.

– Как же нет книжки, господин Тулин? Конечно, есть, все в лучшем виде. Мне ж за товаром приходиться выезжать, в том числе и в другие губернии. Вот пожалуйте, паспорть, на гербовой бумаге. Все, как у хозяина моего, только плакатный, по сословию моему. Я, ваше благородие, значит, из крестьян. Собственник, торговлей занимаюсь. По коммерции работаю-с. А вы говорите, нет паспорта?

Сыщик взял документ и начал внимательно читать. В паспорте было написано:

«По указу Его Величества Государя Императора Александра Николаевича. Самодержца Всероссийского и прочая, прочая. Объявитель сего, Тульской губернии Алексинского уезда сельца Алешня крестьянин-собственник, промышляющий торговлей, Фёдор Фёдорович Фремов. Уволенный в разные города и селения Российской Империи для собственных надобностей по торговой и коммерческой части, вперёд на два года. По происшествию сего времени явиться ему обратно. В противном случае будет поступлено с ним по закону. Дан сей документ по документу, записанному в книге под номером 25 из Алексинского уездного управления. С приложением печати оного 1 января 1881 года. Секретарь уездного управления Листов».

Паспорт был настоящий, выданный по всем правилам, с гербовой печатью и орлом в верхней части. Там было еще много чего написано. Например, приметы. Возраст, двадцать пять лет. Рост два аршина. Волосы соломенного цвета, жидкие. Брови такие же. Рот большой. Глаза на выкате, серые. Особые приметы – лицо в оспах. Подбородок круглый. Семейное положение – не женат. Приметы полностью соответствовали оригиналу. Но это сейчас совсем не интересовало сыщика, он прочел документ и удивлённо посмотрел на Петра. В паспорте было написано: «Объявитель сего Тульской губернии Алексинского уезда, сельца Алешня, крестьянин-собственник, промышляющий торговлей, Фёдор Фёдорович Фремов». Евграф и Петр молча смотрели друг на друга, не веря своей удаче. Нашёлся родственник покойного. Появилась первая ниточка в расследовании. Это была удача.

– Любезный, а не братом ли приходитесь Ивану Федоровичу Фремову, чиновнику оружейного завода? Похожи весьма? – обратился к приказчику, сыщик.

– Знаете брата моего? Приятно мне, конечно, но рассорились мы! Уже года как три не общаемся. Хотя в одной губернии живем и в одном городе. Обидел меня сильно, за человека не считает! Сам собой гордится, своим положением, а меня раньше времени из училища забрал. В неучах оставил! Так бы и я чиновником стал. Теперь вот керосин разливаю, да продаю. Я в уездном училище учился, да злоба его замучила, жадность. Платить за меня надо было, а он не хотел. Родители уже померли к тому времени. Сиротами мы стали. Денег лишних не было, – запричитал приказчик.

– Так что, вообще не видитесь и не общаетесь? По церковным праздникам не встречаетесь? – спросил Евграф.

– Не желаю я с ним общаться. Он меня забрал и в услужение купцу отдал, к Кузьме Кузьмичу. Да только Кузьма Кузьмич человечным оказался, степенным, настоящим отцом и хозяином.

– Значит, хорошо тебе при купце? – уточнил сыщик.

– Хорошо, не скрываю. Он меня всему обучил, на дорогу праведную поставил. Торговать без обмана приучил, людей не обворовывать. Сами знаете, какие купцы бывают. Вместо обеда чай и то раз в день. Что своруешь у покупателя, то и ешь. А если воровать не научишься, то в петлю хоть полезай. Кузьма Кузьмич не такой, он богобоязненный. Очень я его уважаю! Он мне и отец, и брат. Справедливый да добрый хозяин! – с умилением закончил Фёдор.

– А сестра где ваша, милейший?

– Сестра у меня тоже есть. С ней тоже не общаюсь, потому как полностью сторону брата держит! Одна у них мысль на двоих!

– Интересные семейные отношения!

– Что тут интересного? Многие так живут. Каждый сам себе указ!

– Где живут не знаешь? Чем занимаются? – уточнил сыщик.

– Не знаю, где Иван и она. Живут-с сами по себе. Не знаю и знать не желаю. Родители давно померли, поэтому Бог всем судья. Плохого им не желаю, однако знать про них ни плохое, ни хорошее не хочу. У меня отец названый, Кузьма Кузьмич, он мне и родственник, и друг, и хозяин. При нем работа и наука торговая есть. Дай Бог, года через два-три своё дело открою, – опять с умилением сказал Фёдор.

Евграф и Петр переглянулись. Удача уплывала. Или он действительно не общался с родственниками или тщательно скрывал. Хотя и мог не знать про смерть брата. Похорон-то еще не было, так как труп был не найден, несмотря на вялые продолжающиеся поиски.

– Знаете, Федор Федорович, к вам еще есть вопросы! Где вы были около двух часов дня, третьего дня, этой недели. Не было ли вас по какой необходимости на Петровской улице? – спросил сыщик.

– Как же не был, был-с, ваше благородие. Долго был-с, гулял я долго!

– С какой целью, позвольте спросить? – уточнил сыщик.

– Причина очень проста. Житейская, так сказать. Мужская, человеческая, так сказать. Познакомился в понедельник на вокзале с одной мещаночкой, моего возраста. Приглянулись мы с ней друг другу. Договорились встретиться и погулять вместе. Улицу эту специально выбрали, дальняя она, не заметная. Барышня отца опасается больно сильно. Да только напрасно я её ждал часа два, все ноги избил гуляючи. Новые сапоги только истоптал, не пришла та барышня. Все понапрасну. Видимо, или передумала, или отца убоялась. Что с них, с баб бестолковых возьмёшь? Не обязательные они, наших переживаний не понимают-с, – уверенно ответил Федор.

– А ничего особенного не заметили на Петровской, когда вы барышню ожидали? – хитро спросил сыщик.

– Как же не заметил, заметил! Пальба началась в одном из домов. По-моему, там, где представительство спичечной фабрики Курской губернии размещено. Мы там спички не брали еще ни разу, поэтому сам я там не был. Но по звукам, скорее всего, там. Я как пальбу услышал, испугался, так и начал извозчика искать. Еле нашел. А когда нашел, двойную цену дал, чтоб на Киевскую отвез. Знаете, ваше благородие, я человек сугубо мирный. По болезни и в армию не взяли, с головой бывает плохо. Причина не известна, только Господь Бог знает. Припадочный я, по весне и осени в припадке бываю. Травами лечусь. Знахари помогают, заговаривают. Поэтому, боюсь я всяких выстрелов и опасностей, – спокойно сказал Федор.

– Ну, а не знаете ли вы милейший, человека одного? Из Алексинских городских жителей, Герасима Кондратьева, друга вашего по обучению в училище.

– Помню! Только знать не хочу. Он, да брат, повинны в моей неудачной учебе. Знать не хочу об этом человеке ничего, жизнь мне испортил, – зло сказал приказчик.

Евграф подозвал к себе Петра и тихо полушепотом сказал: «Или вправду ничего не знает или врёт. Вы посмотрите, брата и сестру знать не желает из-за пустяковой причины. Где они живут – не знает, хотя живет с ними в одном городе. Находился в одном месте с бывшим приятелем своим, Герасимом Кондратьевым, в одно время. Однако, даже не столкнулся на улице. По-моему, надо брать его в оборот. Достаю последний козырь».

– Верится, милейший, с трудом. Дело в том, что рабочие со склада, видели вас в представительстве. Кроме того, интересная бумага обнаружена на месте убийства, письмо к своему хозяину. Не знаете к кому и о чём?

– Откуда мне знать, ваше благородие? Приказчика того знать не знал. У меня свой хозяин есть! А что, убили его? Не дай Бог такому приключиться!

– Так вот, письмо это предназначалось курскому купцу Леониду Николаевичу Титову. В нем он о вас много хорошего рассказывает. В том числе, что вы от имени своего хозяина Кузьмы Кузьмича, хорошую коммерцию ему предлагаете. Торговлю фосфором сырцом. Что скажете на это? – прижал сыщик, приказчика к «стенке».

– Откуда мне знать, что этот покойный приказчик писал? Может, какие сомнительные дела-макли от хозяина задумал, а меня приплёл! – уверенно ответил Фёдор.

– Пишет в письме, что первую партию уже приобрели за хорошие деньги. Кстати, в этом доме Герасим Кондратьев тоже был убит, при попытке нападения на полицейского, – жестко, с напором, сказал Евграф, слукавив про нападение на полицейского.

– Знать не знаю, о чем